Вот это обычно и называется верхом невезения! Дмитрий поднял глаза. Сияя царственной улыбкой, на него сверху вниз взирала княгиня Ольга.
Тонкая рука в кружевной перчатке легла на его запястье, и Дмитрию вдруг отчего-то вспомнились кандалы…
Глава 4
– Мне нужны кружевные перчатки! Поймите, сплошь кружевные, а не со вставками, – втолковывала Надин уставшему приказчику.
Тот с вымученной улыбкой стоял над кучей самых разномастных перчаток. В ответ на ее последнее требование он лишь развел руками.
– Ваше сиятельство, уже все, что было, я вынес, больше у нас ничего нет.
– Ну, как же так? – капризно протянула Надин, – мы с сестрами всегда находили у вас нужные вещи, а сейчас вы говорите мне «нет».
– Так ведь коронация, ваше сиятельство! Господа прибывают, всем к празднествам одеться нужно-с. Вот и разобрали товар.
– Вас я понимаю, а мне что прикажете делать? – возмущение в интонациях Надин завибрировало с новым накалом.
– Те две пары, что вы изволили первыми посмотреть, только они кружевные и есть, – в очередной раз повторил приказчик. – Может, еще раз глянете?
Надин скептически пожала плечами и фыркнула:
– Они совсем серые! Что я с ними делать буду?
– Так ведь это просто, что давно лежат, – запылились. Их только постирать нужно, вот и все, – уговаривал ее приказчик.
Ну наконец-то сообразил! Только этого Надин и добивалась: теперь она могла оставить горничную в лавке, а сама под благовидным предлогом исчезнуть.
– Ну, если ваша прачка постирает так, что они станут белыми, я их возьму, – заявила она. – Стирайте, я оставлю вам горничную, а сама подожду в соседней кондитерской.
– Как будет угодно вашему сиятельству, – засуетился приказчик.
Надин вышла за дверь. План ее удался как нельзя лучше: кучер, оберегая лошадей, поставил их в тени нескольких деревьев, зажатых между соседними магазинами, и сейчас подремывал, разморенный жарой. Она дошла до ресторана «Яр», и, свернув на Неглинную, принялась искать нужный дом. Он оказался третьим от угла. Здание выглядело солидным и довольно новым, скорее всего, его перестраивали после пожара двенадцатого года. Трехэтажное, оно не имело ни колонн, ни портика, только над крыльцом и широкими резными дверями красовался изящный навес с множеством чугунных завитков.
Интересно, где здесь лестница? Если посередине – то можно сделать шесть квартир, по две на каждом этаже, а если сбоку – тогда придется на месте крайнего окна пробить дверь и сделать два парадных. С этим вопросом хотелось бы разобраться, и Надин постучала в дверь. Открывать ей не спешили. Стоять одной на чужом крыльце было опасно: молодых графинь Чернышевых в Москве знали многие, сплетни разнеслись бы мгновенно. Решив сделать последнюю попытку, Надин толкнула дверь, и та, заскрипев, открылась. Впереди маячил темный пустой вестибюль, дом казался вымершим.
«Если в доме не живут, почему его тогда не заперли? Барусь говорил, что хозяин пытается отыграться. Может, он играет в столице? В любом случае, такому большому дому требуется уход – значит, должны быть слуги», – сомневалась Надин.
Подтверждая ее догадки, где-то в темноте раздались шаркающие шаги, потом послышалось недовольное брюзжание, следом звук открываемой двери, и откуда-то слева – из темного проема – появился высокий старик в старой ливрее. Почти налетев на гостью, он замер и испуганно спросил:
– Вы как сюда попали?
– Дверь была открыта, – объяснила Надин.
– Понятно, значит, опять пьяный пришел, – задумчиво сообщил ей старик, которого присутствие незваной гостьи, ничуть не удивило. – Вы барина здесь дожидаться будете или сами к нему пойдете?
– Сама пойду.
Возможность посмотреть дом обрадовала Надин, и только потом она поняла, что старик принял ее за даму свободного поведения.
«Да и ладно, – тут же успокоила она себя, – главное то, что он меня не знает».
Слуга вручил ей свечу в крохотном оловянном подсвечнике, а сам вновь зашаркал в ту сторону, откуда пришел. Надин осмотрелась. В вестибюле лестницы не было, от него расходились два широких коридора. Осторожно заглядывая в комнаты, она прошлась по первому этажу. Увиденное ее порадовало: здесь могла получиться хорошая квартира в семь комнат с кухней. Лестницу на верхние этажи она обнаружила в самом конце коридора.
«Отличная планировка, – обрадовалась Надин, – будет три большие квартиры на два парадных».
Легко ступая, она поднялась наверх. Опасаясь попасться на глаза хозяину, Надин даже не стала заглядывать в комнаты, она только посчитала двери и поняла, что все три квартиры будут большими, а значит, и дорогими. Закончив, она выскользнула на улицу.
Надин уже хотела сойти с крыльца, когда заметила идущих под руку мужчину и женщину. Дама была высокой и очень красивой брюнеткой, одетой изящно и дорого. Томно клонясь к плечу своего кавалера, красотка что-то увлеченно рассказывала.
Надин так заинтересовалась незнакомкой, что совсем не обратила внимания на ее спутника и вдруг, как на кинжал, напоролась на острый взгляд черных глаз.
«Бог ты мой, только этого мне и не хватало! – перепугалась она, узнав глаза-вишни и светлые кудри, а уж имя этого наглеца она теперь помнила наизусть. – Надо же было встретить именно Ордынцева».
Как всегда в минуты опасности, Надин мгновенно нашла выход из положения. Она опустила голову, скрыв лицо за полями шляпки, и сбежала по боковым ступенькам крыльца, чтобы обойти парочку вдоль стены. Так, не поднимая глаз, она спешно покинула Неглинную. Вот и поворот на Кузнецкий мост, еще пара минут – и Надин проскользнула в лавку перчаточника.
– Надеюсь, что все готово? – спросила она у приказчика, разложившего перед Стешей две пары отстиранных и выглаженных кружевных перчаток.
– Беленькие, как снег, барышня, совсем не видно, что постиранные, – доложила горничная.
– Посмотрим!
Остальное заняло несколько минут: она еще покапризничала, попридиралась и выторговала себе приличную скидку, а потом чрезвычайно довольная отправилась домой.
На Неглинной Надин еще раз внимательно оглядела выбранный дом и улыбнулась своим мыслям. Она надеялась, что этот особняк станет ее первым, но не единственным выгодным приобретением, и лишь воспоминание о встрече с Ордынцевым портило ее прекрасное настроение.
«Ничего, наверное, он меня не узнал», – успокоила она себя. Дай-то бог, чтобы так оно и было.
Ордынцев, конечно, узнал девицу, выскользнувшую из соседнего дома, хоть та и старалась спрятать от него лицо. Он был просто сражен: такая красавица и бегает тайком к беспробудному пьянице и игроку Коковцеву, человеку не первой молодости! Дмитрий знал соседа с детства и глубоко его презирал: тот давно погряз во всевозможных пороках и не считал нужным скрывать свою тягу к извращенным плотским забавам. Этот мерзавец не раз хвастался, что покупает себе не только замужних аристократок, но и девиц из хороших семей. Похоже, что и юная графиня Чернышева оказалась из их числа. Брезгливость и разочарование – два этих чувства превалировали теперь в его отношении к Надин, но, если уж быть до конца честным, эта девица вообще не стоила того, чтобы он к ней хоть как-то относился. Да кто она такая? Никто!.. Еще не хватало о ней думать…
Дмитрий тряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли и попытался сосредоточиться на беседе с Ольгой.
Сейчас та, красиво раскинув шелк юбок, расположилась на диване в его гостиной и хвасталась своими успехами. Гостья заливалась соловьем, а Дмитрий, благоразумно усевшись подальше – на подоконник, ждал удачного момента для выполнения собственных планов.
– Мой муж Лев – второе по влиянию лицо в крае после генерал-губернатора, все считают за честь попасть на мои приемы, но я принимаю лишь избранных, – распиналась княгиня Нарышкина.
Вот он – удачный предлог! И Ордынцев ринулся в бой:
– А мне говорили, что самый влиятельный человек после графа Воронцова – начальник его канцелярии Булгари.
Ольга заглотнула наживку.
– Кому интересен этот глупый боров? – капризно фыркнула она. – У него мозги жиром заплыли. Если бы не протекция моего бестолкового братца, никогда бы Мишель не взял этого проходимца на такую должность.
Ого! А вот это уже было интересно: подозрительного человека порекомендовал генерал-губернатору сводный брат Ольги граф Витт. Этот амбициозный поляк командовал всеми военными поселениями на юге России и Воронцова почитал своим прямым конкурентом, а посему строчил на того доносы в Санкт-Петербург. Значит, начальник канцелярии генерал-губернатора был еще и осведомителем. Очень удобная позиция для шпиона: я добываю сведения для своего здешнего шефа, а между делом делюсь ими с хозяевами за границей. Стараясь разговорить свою гостью, Дмитрий с иронией заметил:
